|
Глава 27 – «Возвращение блудного ...» (скачать двадцать седьмую главу в Word, в zip архиве можно здесь)
Наконец, регистрация на мой рейс началась. Я встал в очередь, за двумя женщинами с огромными сумками. Весь мой багаж, как вы помните, заключался в одной небольшой дорожной сумочке, одетой через плечо. Но, такой я в очереди был один. Чартерный «коммерческий» рейс вёз назад Российских челноков, затаренных дальше некуда. По всей видимости, пассажиры самолёта, на котором улетела отсюда Маша, выглядели примерно также. - Молодой человек, а у Вас только одна сумочка? – спросила меня женщина, стоявшая передо мной, и тут же попросила сдать в багаж одну из трёх её сумок, как мою. - А то у меня перевес будет – пояснила она. По прилёту в Москву она тоже подошла ко мне с той же просьбой: - А пронесите эту сумку через таможню. Я не отказался, уточнив на всякий случай, нет ли в сумке ничего сильно криминального. Видимо, я не похож на человека, возящего контрабанду, потому что таможенник не обратил на меня никакого внимания, когда я проходил мимо него с огромной сумкой. Женщина же, которая мне её дала, шла за мной. Её остановили сразу. - Что везём, показывайте, откуда Вы? – обратился к ней таможенник. Женщина стала говорить, что она из Мурома. Что везёт текстиль. И ещё что-то, в своё оправдание. Я, понимая, что лучше, что бы таможенник не понял, что у неё ещё одна сумка, ускорил шаг. Но, видимо женщина испугалась, что я скроюсь с её вещами. - Подождите - закричала она мне. Я остановился. - Это тоже ваше? – спросил у неё таможенник. - Да – ответила ему женщина. «Ну и дура» - подумал я и стал ждать, пока они между собой разберутся. К счастью, это продлилось недолго. Всё покупается в нашей стране и всё продаётся. Света, как и в прошлый раз, приехала меня встречать в аэропорт. Только на этот раз уже без цветов. Она стояла в конце коридора, где мы разбирались с таможенником, и смотрела на всё это действо. - Я подумала, что ты с Машкой приехал. Издалека же не разобрать – сказала мне она, когда я вышел. Встретила меня совсем не та ласковая Света, которая встречала в прошлый раз. Это была колкая и злая Света. А, увидев меня с воображаемой «Машкой», она разозлилась ещё больше, и потом долго не могла успокоиться. Когда же она, в конце концов, взяла себя в руки, то спросила меня: - Ну что, ты выбрал с кем тебе дальше жить? - Не спрашивай меня сейчас ни о чём. Дай мне немного придти в себя – попросил её я. - А мне что делать? Мне как в себя приходить? – поинтересовалась Света. - Ну, потерпи, пожалуйста – ещё тише сказал я. - Как потерпеть? Как мне всё это перетерпеть? - Ну, я же перетерпел 10 лет назад – вновь сказал я. За десять лет я не разу не напомнил ей про тот случай, когда она пыталась меня бросить и уйти к другому. Десять лет не вспоминал, а теперь вспомнил. Может быть в своё оправдание. А может быть, что бы дать понять Свете, что всё возможно. И перетерпеть это тоже возможно. Смириться, так сказать. - Ну, так кого же ты выбрал? – уже вечером этого дня Света спросила меня снова. - Конечно же, тебя – неуверенно ответил я. Но Света, почувствовав эту неуверенность, продолжала задавать этот вопрос. На следующий день я всё-таки рассказал ей, как обстояли дела на самом деле. Я рассказал, что на самом деле я предложил Маше выйти за меня замуж, и она просто отказала мне. - Ну, и как же с этим мне смириться? – спрашивала меня Света – очень обидно сознавать, что ты вернулся ко мне только потому, что тебя там не приняли. - Да, это не так – возражал ей я. Я и на самом деле чувствовал, что это не так. Но, что именно не так, и как на самом деле так, я объяснить не мог. Я вообще находился в очень странном состоянии и не понимал, что со мной происходит. А уж тем более не мог это объяснить словами. Света для меня была и оставалась любимым человеком. Потому сформулировать произошедшее как то, что я к ней вернулся, только потому, что меня там не приняли, я не мог. Всё внутри противилось этому. Но и к Маше меня тянуло по-прежнему, как наркомана к наркотикам. И как у наркомана у меня были жуткие ломки. Любовь – это странное, страшное и необъяснимое чувство. Как от неё бывает хорошо, так от неё же потом бывает и плохо. Любовь не девается никуда. А только меняет знак (Д. Быков)
Меня трясло, в буквальном смысле этого слова. Колбасило и лихорадило. Я раньше очень не любил это слово «колбасило». Но сейчас оно оказалось самым подходящим к моему состоянию. Меня именно колбасило. Бросало, из стороны в сторону. Когда я вернулся из Стамбула, то Света подарила мне новый мобильный телефон. Очевидно потому, что сигнал о приходящих sms-ках на тот мой старый телефон она не могла больше слышать. Я ей был благодарен за этот подарок потому, что и я больше не мог слышать тот сигнал, с которым приходили сообщения на мой старый телефон. Я подумал, что с этой обновкой мне будет проще перетерпеть отсутствие общения с Машей. Терпел я долго, и вытерпел целые сутки. Через день я всё-таки позвонил в Тернополь. У меня было чувство, что я умираю без Маши, и я пошёл у этого чувства на поводу. «Мы будем вместе, я знаю, Таких, как я - не бывает, Таких, как ты - не теряют» - услышал я из трубки, вместо коротких гудков. Видимо это был какой-то украинский хит, но я слышал эту песенку впервые. Я даже улыбнулся. «Да, звучит как насмешка, но к месту» - подумал я. - Хочешь, я перееду жить в Тернополь? – спросил я, когда Маша сняла трубку и сказала «Алё». Я вновь понимал, что спрашиваю что-то не то, но ничего не мог поделать. Я думаю, что вот также и наркоман, чётко понимая все отрицательные стороны его зависимости, не может с собой совладать и тянется к шприцу. Вот также человек, попавший в зависимость от азартной игры и проигравший всё до нитки и понимая, что это путь в никуда, всё равно продолжает играть.
Я ничего, наверно, не исправил. И ничего не изменил нигде. Любовь – опасная игра, без правил. Она – всегда. Она, поверь – везде.
Она, как сон, затмение мгновенное. Её не надо прятать и бояться. Давно бы надо тормозить, наверное. Но я же продолжаю разгоняться.
- Нет, не надо – вновь я услышал ответ Маши, дрожащим голосом. - Будем считать, что я сделал последнюю (как говорят – «китайскую») попытку – резко ответил я, собираясь после этих слов положить трубку, но не положил. Маша стала говорить мне, что ей очень тяжело без меня. Но что она чувствует на расстоянии, что тяжело не ей одной. Что за две тысячи километров есть ещё один человек, которому сейчас тяжело. И этим человеком был я. Она даже сказала, что хочет со мной обвенчаться. - Мне теперь надо переварить эту информацию – ответил я ей, после долгой паузы, а потом добавил – ты курить бросила? - Стараюсь – ответила мне Маша, и я понял, что она не наплевала на мою просьбу. - До Нового Года успеешь? – задал я новый вопрос. - Постараюсь – пообещала она. Что касается Светы, то она чувствовала всё, что происходит со мной, не хуже меня самого. И иногда озвучивала вслух мои чувства даже лучше, нежели это сделал бы я сам. - Получается, что опять тебе предпочли другого – сказала мне она – дурочка, твоя Машка. Я бы на её месте давно бы под твоей дверью стояла. Я же вижу, как ты её любишь. Ведь никто и никогда так её не любил. Именно эти мысли и не покидали мою голову. Да, думал я, никто и никогда так её не любил. И опять мне предпочли другого. Слава, конечно же, не Миша. И невесту у меня не уводил. И когда делал Маше предложение, то о моём существовании ничего не знал. И причина её отказа сейчас действительно понятна и уважительна. Но, тем не менее, мне опять предпочли другого. А ведь никто и никогда не любил Машу так, как я. Загруженный этими мыслями я не удержался, и написал ей ещё одну, но очень длинную sms-ку. - (sms отправленное) – Никто и никогда не любил тебя так, как я. И тогда и теперь Никто и никогда не летел к тебе, сломя голову, на свидание, в другую часть света. Никто и никогда не мчался к тебе, пренебрегая опасностью попасть в дисбат, за 80 километров в самоход. Никто и никогда не обрывал для тебя клумбу цветов. Никто и никогда не писал тебе столько песен и стихов, Никто и никогда …… Там было ещё много перечислений того, что делал я для неё. Заканчивалось моё послание словами: - (sms отправленное) - Обидно сознавать, что мне опять предпочли другого. - (sms входящее) – Прости! Прости! Прости! – получил я ответ. И я снова стал держаться изо всех своих сил, что бы не написать и не позвонить ей. Стал пытаться не думать о ней 24 часа в сутки. Но не думать о Маше у меня не получалось. Я постоянно с ней разговаривал, пытаясь ей что-то доказать и объяснить. Мысленно представлял её реакцию. Думаю, что если бы я всё это говорил бы ей на самом деле, то замучил бы её вконец своими душеизливаниями. Мало того, мне стало казаться, что все песни о любви (которые доносились до моих ушей со всех сторон) о нас. Все фильмы, где есть какая-то любовная история, тоже о нас. Посмотрев в кинотеатре премьеру фильма «Ирония Судьбы – 2», я тоже почувствовал, что это о нас. Признаюсь, я шёл на этот фильм очень скептически настроен. Как правило, все продолжения и вторые части бывают значительно хуже первых. Но этот фильм мне понравился. Видимо он попал в моё душевное состояние. Только там любящие друг друга люди встретились через тридцать лет. А мы с Машей через восемнадцать. Выйдя из кинотеатра, я вновь не удержался и вновь написал ей sms-ку. - (sms входящее) – а если мне будет совсем плохо, можно я тебе напишу? – получил я ответ. Я написал сначала: «конечно же, пиши», но потом стёр. Потом написал: «нет, не надо», но стёр снова. Следующий вариант ответа был: «ну, если совсем плохо, то напиши». Но и он был не отправлен, а стерт, как и два предыдущих. Я понимал, что стоит только возобновить переписку, и она снова не будет знать конца. А ещё я чувствовал, что Светины нервы не выдержат больше звук входящих sms-ок на моём телефоне. Вот если бы Маша мне писала по Интернету…., но она совершенно не умела им пользоваться. Не смотря на то, что дома у неё был компьютер, она не могла даже письмо по Е-мейлу послать. Да у неё и Е-мейл адреса-то не было. - (sms отправленное) – научись пользоваться Интернетом - в результате родил я ответ. Видимо Маша действительно очень хотела, хотя бы изредка, переписываться со мной, потому что овладела Интернетом, и за неделю до Нового Года я получил от неё письмо на Е-мейл. Это было время предновогодних корпоративов, на одном из которых со Светой случилась поучительная история: Света отмечала новый год, с товарищами по работе, в клубе «16 тонн». Я же дома варил себе пельмени, собираясь поужинать. Но не успел я их съесть, как зазвонил телефон, и Света прошептала мне в трубку: - Приезжай за мной, быстрее. Больше она ничего не объяснила. Забыв про пельмени, я выскочил на улицу, завёл машину, и поехал, пренебрегая попадающимися мне по пути красными светофорами. Я не понимал, что там произошло, но приготовился драться. Подъехав к клубу, я набрал Свете и спросил, где её найти. - Я сейчас выйду, сказала мне Света. И действительно она вскоре вышла, перебежав в вечернем платье через дорогу, чем шокировала проезжавших мимо водителей. Оказалось, что на корпоративе, в числе приглашённых, был один очень богатый человек (владелец пяти нефтяных скважин). И ему очень понравилась Света. Да она, собственно, и не может не понравиться. Высокая, красивая блондинка Света всегда вызывала неравнодушные взгляды у мужчин. В этот раз случилось также. Так же, да не совсем так. У этого человека к Свете появились серьёзные намерения и он, можно сказать, сделал ей предложение. Но не сам, а через своего друга: - Света, ты замуж хочешь? - Я замужем. - Ты не поняла. У него пять нефтяных скважин. Услышав это, Света тут же спряталась в туалете, и позвонила мне. - А я уже драться собрался – сказал ей, смеясь, я. - Это не нужно – ответила Света – он не позволил себе в мой адрес ничего оскорбительного. Да и у тебя бы не получилось. За ним всюду охранники ходят. После этого она замолчала, а через какое-то время произнесла задумчиво: - Дима, я только что предпочла тебя миллионам. Не то, что твоя Машка. Я улыбнулся и ответил ей словами Атоса: - Вы поступили так, как должны были поступить д’Артаньян, но может быть, вы сделали ошибку. На новый год мы поехали в Карпаты, как и собирались. Весёлой компанией из восьми человек. Кроме меня, Светы и Вани с нами учиться кататься на сноубордах ещё отправились: Светина одноклассница, по прозвищу «Каза» (из-за её девичьей фамилии Казакова), с сыном и мужем. Их семейная фамилия Карпец давала им зелёный свет на Западной Украине. Как, собственно, и наша полупольская фамилия Судзиловские. Да и с фамилией последнего нашего попутчика тоже на Украине не должно было возникнуть никаких проблем. Это был Серёга Левченко – барабанщик моего ансамбля. Только вот его девушка Ира не вписывалась в нашу польско-украинскую (если судить по фамилиям) компанию. Потому её фамилию на Украине вслух никто не произносил, называя просто «Масяня». На сноуборд мы все в эту поездку встали, с горем пополам. А вот с тем, что бы лихо съехать на нём с горы, оказалась проблема. Но эта проблема была ничтожна по сравнению с другой. Самое сложное, как выяснилось, это подняться на сноуборде вверх на бугельном подъёмнике. Для тех, кто не в материале, я объясню: бугельный подъёмник, это не тот, где ты садишься в кресло, а тот, за который хватаешься, и он тебя тянет. Так вот, если ты не очень уверенно стоишь на сноуборде, то подняться на этом подъёмнике практически невозможно. Он дёргает в разные стороны, и ты тут же теряешь равновесие. Не зная этого, в первый день мы купили себе по 10 подъёмов на брата, и несколько часов тщетно пытались преодолеть первые пять метров. Но нам это так и не удалось. Один раз я всё-таки поднялся на этом бугельном подъёмнике на высокую гору. Но лёжа. Я выпил водочки и решил, что раз деньги уплачены, то не отцеплюсь во что бы то ни стало. Так и проехал по снегу вверх на спине километра полтора, по громкие аплодисменты всех окружающих. Ещё более оригинальный способ мы нашли для того, что бы спуститься с горы вниз. Дабы не стоять в огромной очереди на кресельный подъёмник, мы овладели искусством бобслея. Для этого нужно было просто сесть на сноуборд, повернув его вдоль. Скорость, скажу я вам, развивается колоссальная, не смотря на то, что тормозишь и руками и ногами. Только снежная пыль летит от этого торможения так, что становиться ничего не видно. Катанием на сноуборде наши мероприятия в Карпатах не ограничились, а вместе с Левченко и Масяней мы объехали всю округу. Мы побывали в закарпатском Ужгороде, всей своей архитектурой кричащем о своём Венгерском происхождении. Съездили мы во Львов, который окунул нас в атмосферу средневековой Польши. Пока Левченко покупал магнитики, с надписью Львов, я спросил у продавца - где такой район «Скнилов», и есть ли там сейчас аэродром? - Да, Скнилов это там, за городом. Аэродром там есть – ответил мне продавец. Проезжая по Ивано-Франковской земле мы обратили внимание на обилие памятников УПА (Украинской Повстанческой Армии). Видели мы также и мемориал Степану Бандере. Много споров последнее время вокруг исторического и политического места в истории, у этой организации (Украинской Повстанческой Армии). Для меня её возникновение в 40-е годы естественно и объяснимо. Ведь, так или иначе, а Советский Союз захватил эти территории за год до начала войны с Германией. Да и ещё принёс туда насильственным путём свой Советский строй, вместе с коллективизацией и продразвёрсткой. Но если рассматривать действия этой организации (в конце концов, превратившейся в обыкновенные банды) как националистической, то национализм это зло в любом своём проявлении. И, на мой взгляд, говорить о Российской оккупации Украины, вместо Советского периода в истории – это грешить перед истиной. При этом почему-то, забывая о продолжительной Польской и Австрийской оккупации этих же земель, и т.д. и т.п. В Ивано-Франковске я не нашёл той воинской части, где был на пересылке, а город Чортков (где находился наш полк) вообще объехал стороной. После Чорткова я заехал в гости к Гале Гукалюк. Ведь она же дала мне свой адрес 18 лет назад, и сказала «заезжай в любое время». Но она не пустила меня даже на порог, говоря, что дома муж. Я уже писал об этом раньше. Также я попробовал проехать на «родной» полигон, но из-за глубокой зимней колеи мне это не удалось. Но зато я вновь погулял по зимнему новогоднему Тернополю, повспоминал и поностальгировал. Уезжая в Карпаты, я давал себе слово не писать и не звонить Маше. Но, оказалось, что сделать это нелегко. Сначала я поздравил её sms-кой с Новым Годом. - (sms входящее) – люблю, целую, обнимаю, единственный – получил я от неё ответ. В результате чего я всю новогоднюю ночь провёл в обнимку с телефоном, получая и отправляя sms-ки. Когда я гулял по Тернополю, я тоже сообщил об этом Маше. Но она испугалась встретиться со мной. Но не думать о ней вообще здесь было ещё труднее, чем в Москве. Украинская речь повсюду. Дорожные знаки говорящие, сколько километров до Тернополя, и в какую сторону надо ехать, что бы попасть в него. Всё это привело к тому, что 7-го января (на Рождество, которое на Западной Украине справляют особо ярко) я снова махнул в Тернополь лишь для того, что бы подарить букет цветов Маше. Не предупредив её, я явился на рынок Юмакс, держа купленный букет маленьких сиреневых тюльпанчиков за пазухой. Я быстро нашёл Машину точку, на которой (к моему удивлению) был ещё и Слава. Маша в Стамбуле говорила, что Слава совсем ей не помогает. Очевидно, она сильно преувеличила, ибо Слава находился рядом с ней, на её «боевом посту». Увидев меня, он сказал: - Ну, показывай, что там у тебя за пазухой. Проанализировав эти его слова позже, я стал думать, что он надеялся увидеть бутылку какого-нибудь вина. Но я достал из-за пазухи букет тюльпанов. Это был третий букет, который я подарил Маше, за всю историю нашего с ней знакомства. И это был второй раз, когда я видел Славу. Как и в первый раз, он повёл себя очень тактично, по отношению ко мне. Он просто отошёл в сторону, дав нам с Машей пообщаться. - Спасибо тебе – сказал я ему, уходя. - За что? – удивился Слава. Конечно же, если бы он знал обо всём, что между нами с Машей произошло то, наверное, повёл бы себя по-другому. Я думаю, что в этот раз он нашёл объяснение моему появлению в Тернополе. Ведь мы же ещё в августе говорили, что собираемся в Карпаты. - На лыжах? – спросил он меня. - На сноубордах – поправил его я – а сейчас вот по окрестным городам катаемся. Маше же я сказал, что постоянно с ней разговариваю про себя. Что не могу и не хочу писать ей больше sms-ок. Но, когда приеду в Москву, то напишу ей Е-мейл письмо. Этим я и занялся сразу же, по приезде в Москву. Но назвать то, что я ей написал «письмом», значит сильно преуменьшить. Это было письмище. Да и к тому же, не одно. Я писал Маше полотнами. Каждое моё письмо было больше любой главы этой книжки, а то и двух. Я писал обо всём, что упустил в своих устных рассказах ей, углублялся в детали, пускался в дебри философии. Я хотел, что бы Маша прожила со мной все эти 18 лет, которые я жил без неё. И ещё мне не давал покоя вопрос, что же случилось тогда, 18 лет назад? Что же произошло, если как теперь выясняется, что и любила Маша всегда только меня, и звонила мне в Москву, что бы назад вернуть, и с Мишей до свадьбы не спала. Маша отвечала мне очень коротко, мотивируя это тем, что не имеет возможности по долгу сидеть в Интернете одна. Но иногда и я получал от неё большие письма. В этих письмах Маша описывала мне события 18-тилетней давности, пытаясь объяснить произошедшее. Всю вину она перекладывала на своих подруг. В особенности, на Галю и Вику. Она говорила, что это именно они отговаривали её оттого, что бы выйти замуж за меня. Что это именно они говорили, что Миша «старше, а стало быть - умнее». И всё такое прочее. Я очень расстроился поначалу от этой информации. Все эти годы я по-доброму вспоминал и о Гале и о Вике. А теперь, оказывается, что это они были основной причиной нашего с Машей разрыва. Да и вообще Маша очень не по-хорошему о них отзывалась. Сейчас, остыв от тех эмоций, я считаю, что, конечно же, Галя с Викой тут не причём. Просто Маша тогда влюбилась в этого Мишу (не смотря на то, что теперь утверждает, что никогда его не любила). Но и что-то светлое, связанное со мной, она не хотела тогда перечёркивать, потому и звонила. А подруги просто помогли сделать ей выбор не в мою пользу, и всё. Ещё один приятный для меня момент, о котором я не могу не упомянуть, это то, что Маша бросила курить!!! Я очень рад этому обстоятельству, и считаю это нашей с ней совместной победой. Только одно это говорит за то, что я не зря с ней встретился снова, и всё остальное тоже произошло не зря. Теперь несколько слов о моём душевном состоянии: Всю эту зиму я был в жутком неравновесии с самим собой. Я из депрессии перелетал в агрессию, и назад. Я, то плакал (в прямом смысле этого слова) то смеялся. Ломки от любви оказались посильнее наркотических. Иногда я просто орал в голос от того, как мне было не по себе.
И я кричу в столичные заторы Я всё, что вёз, оставил на весах. На Западно-Украинских просторах Мой крик исчезнет в грабовых лесах.
Острое чувство того, что кто-то наступает мне на грудь, постоянно меня посещало. Я, то впадал в жуткую апатию, то меня просто трясло со страшной силой, как от озноба. Наверное, я не смогу передать здесь точно всего того, что я чувствовал и испытывал в эти месяцы. Мировоззрение же Маши оказалось очень подвержено периферийным патриархальным укладам, и я стал замечать, как она боится того, что я что-нибудь выкину. А меня так и подмывало что-нибудь такое выкинуть (например, обклеить весь Тернополь плакатами). Я даже задумал сделать в Тернополе грандиозный фестиваль, и стал вести переговоры на эту тему. Но, от любого моего упоминания о том, что я могу появиться в Тернополе, Маша «ложилась на дно», и я за две тысячи километров ощущал, как она этого боится.
И ворвавшись в сонные палаты Чёрно-белых будней беспонтовых. Стал ломать моральные уклады Ты была к такому не готова.
Андрей Андрюшкин сказал как-то, что есть такое понятие в психологии, как «точка невозврата». Это когда твои эмоции достигают такого пика, за которым становится всё всё равно. Или же это когда события достигают такого момента, после которого уже нельзя повернуть назад. По всей видимости, я был близок к этой точке той зимой. По крайней мере, моё душевное состояние оставляло желать лучшего. Такого со мной раньше ещё не было. Но, как только я начинал немного успокаиваться, так колбасило Свету. Чувство ревности оказывалось сильнее мудрости, и Света впадала, то в истерики, то в апатии. Иногда её невозможно было остановить. Ревность, это очень грозное чувство. И надо иметь огромную силу воли, что бы с ним совладать. Мне тоже в эту зиму вновь пришлось его испытать, и вновь по отношению к Маше. После нового года Машу стал забрасывать sms-ками какой-то турок из Стамбула. Он писал, что давно в неё влюбился, но только не решался ей об этом сказать. Я решил, что точно не буду соревноваться с каким-то турком по написанию sms-ок, и писать их перестал совсем. Благо, у меня теперь была возможность общения по Интернету. По началу я не придал этому большого значения. Но турок не унимался, и продолжал писать ей каждый день. По крайней мере, так мне об этом говорила Маша. И вот середина февраля, и Маша первый раз после нашей совместной поездки стала собираться в Стамбул. Одно то, что она туда летит, а я нет, уже выбивало меня из колеи. А тут ещё этот Турок. И моё больное воображение стало рисовать мне разные картины стамбульских встреч Маши с этим туземцем. Когда она была уже в аэропорту, то я написал ей sms-ку: - (sms отправленное) - Я прошу тебя любить только меня Постараться этот луч в сердце уберечь. Я прошу на нашем месте мне не изменять. Пусть Стамбул останется местом НАШИХ встреч.
- (sms входящее) – Представляешь, мне прямо в аэропорту подарили огромный букет цветов – написала мне Маша уже из Стамбула. Это был уже перебор. Где? В аэропорту? Это там, где она даже не разрешала мне появляться, что бы проводить её, объясняя это тем, что меня там увидят её знакомые. И вдруг, какой-то Турок, публично дарит ей там цветы. И она мне радостно об этом пишет. Меня как будто ударили по голове мешком, полным песка. Я вновь впал в агрессивную депрессию, граничащую с нервным срывом. Меня снова стало трясти так, что я даже чувствовал боль в суставах. Я стал представлять, как Маша разгуливает по Стамбулу с этим турком. Как она с ним обнимается и целуется там, где всё должно было напоминать ей обо мне. Анализируя происходящее, я пришёл к выводу, что моя весна всегда бывает осенью. Что осенью я всегда влюбляюсь и летаю на крыльях. Не как все нормальные люди – весной, а именно осенью. А весной потом наоборот всё это рушится, и мне бывает плохо.
Осень, для меня – пора влюбляться. А весной потом – серпом по нервам.
Ведь влюбился я в Машу в армии осенью. А потом вся эта история с Мишей произошла весной. И той весной я потерял тогда Машу. В Свету я после влюбился тоже осенью. А когда она потом меня хотела бросить, спустя семь с половиной лет, то был апрель. Я писал тогда:
Весна опьянила и сбила, запутав дороги.
А наша весна была осенью, хмуро дождливой. А наша любовь, и наш сын родились в несезон.
Взгляни за окно, на дворе середина апреля. Но, словно сигналом, пошёл не апрельский снег.
Сейчас же я нашёл Машу опять под осень. И вновь, на крыльях любви, я опять парил осенью.
Вот, чуть меньше двух десятков вёсен Пропустив, как календарь листая Я решил вновь повторить ту осень Я нашёл тебя там, где оставил.
А теперь снова близилась весна (хотя стоял ещё февраль). И нарисовался этот турок.
А может быть, весна заранее издевается?
Зачем же я летал, сломя голову, к ней в Стамбул, если ей всё равно с кем там встречаться? – говорил себе я. - (sms отправленное) – изменяешь? – послал я Маше короткую sms-ку, а потом ещё добавил – твоего Турка не Миша зовут? Не получив ответа я включил компьютер, и написал Маше письмо, что бы она прочла его, вернувшись домой:
- (E-mail отправленный) - А ты мне шлёшь воздушные приветы Что душу ранят, как змеиным жалом И принимаешь радостно букеты Где появляться мне не разрешала
Ты говорила – я тебе бажаю Любви и счастья, сколько пожелаешь. А там, где говорила «обожаю» Сегодня обожая, обижаешь.
А я тебе прощаю всё, как раньше Весь женский эгоизм, с его плодами. Жаль только, что во власти лживой фальши Не научилась ты любить с годами.
А мой букет оставлен был в отеле Но если палкой по лицу – то пусть всем поровну Она о двух концах на самом деле Концы те, почему-то, в одну сторону.
Я видимо огонь не вовремя раздул. А может быть, весна заранее издевается А может быть, я палку слишком перегнул Опять забыв о том, что всё ломается
Но всё-таки скажи – зачем недавно я К тебе туда, как сумасшедший, мчался? Зачем недавно ты там так ждала меня? Раз всё равно тебе, с кем там встречаться.
Я просил тебя, любить только меня. Постараться этот луч в сердце уберечь Я просил – на нашем месте мне не изменять Пусть Стамбул останется местом НАШИХ встреч.
- Дима, ты перегибаешь палку. Ты уже бревно перегибаешь! – говорила мне Света, глядя на моё состояние – ты добьёшься того, что останешься и без меня и без Маши. Думаешь, что мне приятно смотреть на то, как ты страдаешь по другой женщине? Но я не мог с собой справиться. Поклявшись порвать с Машей раз и на всегда, я уже на следующий день позвонил ей в Стамбул. Услышав ласковый и любящий голос Маши, я успокоился. - Дима, как ты мог такое подумать? – спросила меня она – у меня сейчас нет никого, дороже тебя, ну что я могу сделать, если он припёрся в аэропорт с цветами? И если он пишет мне постоянно. Я ему сказала, что сменю номер, если так будет продолжаться. Вечером того же дня Маша снова написала мне, что очень меня любит. И что я своими подозрениями совсем испортил ей настроение. Что её звали на танцы, а она осталась в номере, где сидит одна и плачет. Конечно же, поводов у меня для такой ревности не было. Я не удивлюсь сейчас, если узнаю, что вообще никакого Турка не было, а всё это женские уловки. Но совладать тогда со своими чувствами я вовремя не смог. - (sms входящее) – напиши мне что-нибудь хорошее, любимый, мне так тоскливо без тебя – получил я sms от Маши. Но ответить я ей не смог, потому что случилась истерика у Светы. Находиться между двух женщин это пострашнее, чем между молотом и наковальней. - Я сейчас позвоню Славе, и всё ему расскажу – кричала Света. Я силой справился с ней пообещав, что теперь точно попрощаюсь с Машей надолго. Я не мог сказать слова навсегда. Об этом я сообщил Маше по Е-мейлу, когда она вернулась домой. Вот так мы решили с ней попрощаться ещё один раз. Оба думая, что это надолго. Правда на следующий день был мой день рождения, и Маша поздравила меня с ним. Она послала мне в подарок ещё две своих фотографии, и попсовую песню о любви, в исполнении Юли Савичевой с каким-то поп певцом. - Это мои слова тебе – написала Маша. Я никогда так проникновенно не слушал ранее ни одну попсовую песню. «Ты далеко, а я с тобой всё говорю» пелось там, и это как нельзя лучше подходило к тому, что чувствовал я. Видимо, тоже самое чувствовала тогда и Маша. Заканчивалось её письмо мне словами: «Вот, попрощалась с тобой, и как будто жизнь оборвалась».
КНИЖКА "Точка Невозврата" - начало Часть 2 "В Самом Сердце Византийской Империи" - начало Официальный сайт группы SOZVEZDIE - Вход
|
|||